«В лучах Солнца»: как обман помог миру узнать правду о КНДР

Режиссер Виталий Манский долго добивался от властей КНДР разрешения на съемки документального кино о стране и получил его, но с ультиматумом: фильм будет снят по сценарию партии. 

Манский хотел отказаться от съемок, но потом придумал включать камеру раньше, а выключать — позже. Так он открыл миру узкую щелочку в северокорейскую действительность. Причем щелочка — это не метафора: режиссер снимал из окна темной комнаты и прятал объектив между занавесками. 

Северокорейские товарищи следили за съемочной группой, поэтому режиссер баррикадировал дверь номера стульями, а помощники копировали материалы на запасные карты памяти и называли это «стиркой носков». 

После выхода картины КНДР направил в МИД ноту протеста. Российские власти раскритиковали режиссера за обман северокорейских товарищей, который мог обернуться расстрелом актеров и ответственных за съемки. Но по словам Манского, главная героиня не только не пострадала, но и стала национальным героем. 

Власти КНДР сами «кинули» режиссера: не пустили в страну доснять кино и не возместили расходы. Поэтому включение неодобренных ими кадров в итоговый монтаж не кажется мне чем-то неэтичным. 

Картина начинается показом детских фото главной героини Зин Ми с дешевой кислотной графикой на фоне. Режиссер как будто сразу намекает, что в КНДР люди живут в вымышленном мире.

Комфортабельная квартира семьи им не принадлежит, отец девочки в реальности журналист, а по сценарию главный инженер на ткацкой фабрике. Да и вообще кажется, что герои даже не родственники.

Вымысел въелся в жизнь северокорейцев, как ржавчина. Учительница говорит детям, что вождь Ким Ир Сен столкнул с горы булыжник и потопил корабли врагов, а ветеран войны рассказывает, как с товарищами сбил 40 самолетов «америкашек» без систем ПВО. Ученики берут с него пример и мужественно борются со сном. 

Манский много снимает детей, ведь в отличие от взрослых они еще не контролируют эмоции. Зин Ми плачет на репетиции танца ко дню рождения Ким Ир Сена, потому что боится не оправдать ожиданий учительницы. Находясь под постоянным давлением, по пути в школу она молча смотрит в окно — это ее небольшое время наедине с собой.

В самой счастливой стране мира, как уверяет пропаганда, люди выглядят несчастными. Но без режиссерских манипуляций тут не обошлось: траурный саундтрек и цветокоррекция в серых тонах добавляют картинке еще больше обреченности.

Воздействие на эмоции кажется навязчивым, ведь кадры с обесточенным троллейбусом, полоскающей швабру в ледяной воде женщиной, мерзнущими в школе девочками и копающимися в мусорке мальчиками и без того красноречивы.

Красками наполнен лишь день рождения вождя: в его честь выращивают огненные кимченирии (бегонии имени Ким Чен Ира), надевают пестрые национальные платья и маршируют с флагами и транспарантами. Это яркое зрелище разительно контрастирует с тусклыми северокорейскими буднями.

КНДР напоминает цирк, где чиновники дрессируют людей: улыбайся, говори по бумажке, не забудь восхвалить вождя. Неужели они думали, что массовка с вымученными улыбками и заученными речами представит страну в выгодном свете?  И неужели осознали, какое нелепое зрелище создали, и поэтому прервали съемки?

Ведь положа руку на сердце, корейский Зомбиленд пугал бы еще сильнее без вставок скрытой съемки, из которых мы хотя бы понимаем, что герои так странно себя ведут не по своей воле. 

Ведь невозможно поверить, что люди искренне занимаются ежедневным идолопоклонением, отрицают нищету и боятся называть вещи своими именами. Вопрос в том, сколько лет демократии нужно этому народу, чтобы вернуть себе человеческое достоинство, способность мыслить и действовать не по указке? 

Манский хотел показать в фильме «обезжизненную жизнь». Но получилось даже больше — напугать зрителя возвращением СССР и его основами: пропагандой, цензурой, культом личности, ложью и преследование инакомыслия. Если «В лучах солнца» был для россиян предсказанием, то пока оно сбывается.