Максим Арбугаев: «Первый фестиваль для фильма — это как взлетная полоса»

Режиссер «Боя», «Генезиса 2.0» и «Выхода» Максим Арбугаев поделился ощущениями после попадания в шорт-лист «Оскара», рассказал, как наблюдение за моржами вдохновило его на сюжет игрового фильма и объяснил, что общего у кино с хоккеем.

Поздравляю с попаданием в шорт-лист! Вы с Евгенией ожидали такого результата?

— Отбор в шорт-лист был для нас неожиданностью, ведь «Оскар» — это мечта любого кинематографиста. Но оглядываясь назад и вспоминая все фестивали, в которых мы побеждали, понимаю, что мы все это время потихоньку шли к этой цели. 

Ваш фильм участвовал в более чем 30 фестивалях и премиях и в его продвижении вам помогает дистрибьютор Rise and Shine. Расскажи, когда началось ваше сотрудничество и какую работу он для вас выполняет?

— С компанией Rise and Shine мы знакомы давно. Она занималась международной дистрибьюцией фильма «Генезис 2.0», который мы с режиссером Кристианом Фраем снимали в 2015 году. Как только мы закончили монтаж «Выхода», сразу отправили его на Берлинский кинофестиваль, и параллельно начали работать с Rise and Shine. 

Это дистрибьютор с большим именем, который специализируется на продаже документальных фильмов телевидению, стримингам и локальным дистрибьюторам по всему миру.

То есть попадание «Выхода» в шорт-лист — это отчасти заслуга дистрибьютора?

— Кино — это командная работа, начиная со съемок до постпродакшена. Режиссер, оператор, звукорежиссер, продюсер и дистрибьютор — каждый из участников процесса профессионал в своем деле и выполняет свою важную роль. 

Когда мы только выпустили фильм, еще сложно было предугадать, какой будет выхлоп в части фестивалей и наград, потому что свое кино тяжело оценивать. Но постепенно мы стали проходить отбор на один фестиваль за другим.

Заслуга Rise and Shine в том, что они подавали за нас заявки на многие фестивали. В том числе, на американские премии: American Film Institute Award (AFI) — там мы взяли гран-при — и International Documentary Award (IDA), где мы получили награду «Лучший короткометражный фильм». И это был большой шаг к тому, чтобы попасть в поле зрения Американской академии кинематографических искусств и наук.

Также на отбор в шорт-лист «Оскара» повлияло наше сотрудничество с журналом New Yorker: насколько я знаю, семь или восемь картин из их фильмотеки тоже попали в шорт-лист, как и «Выход».

Участие в фестивалях — это материально затратный процесс? Его финансировал дистрибьютор или вы с Евгенией?

— Подача заявки на один фестиваль колеблется от $3 до $200 в зависимости от его статуса. Ты платишь за то, чтобы отборщики в принципе посмотрели твое кино. Но совсем не факт, что его включат в программу. 

Поэтому мы уже на стадии подготовки к съемкам закладывали в смету участие в фестивалях, поскольку это важно не только для продвижения фильма, но и для поддержания имиджа в индустрии. Заявки на первые фестивали мы с Женей готовили сами и оплачивали взносы за свой счет, потом эту работу на себя взял Rise and Shine. 

---

---

А кто занимался продвижением картины в России?

— Я занимался этим сам. После того, как наш фильм показали на Берлинале и его отобрали на другие зарубежные фестивали, организаторы «Флаэртианы», «Послания к человеку» и других российских фестивалей сами выходили на меня.

Может ли режиссер проделать весь этот массив работы по подаче заявок на фестивали в России и за рубежом самостоятельно?

— Думаю, с нашим прошлым опытом — это возможно. Тем более, первые заявки мы подавали сами. Есть фестивали категории «А», куда подать заявку ничего не стоит. Например, премьера «Генезиса 2.0» была на фестивале «Сандэнс», где фильм взял награду, и после этого стал гастролировать по миру.Поэтому «Выход» мы с Женей в первую очередь подали туда, но не прошли отбор. 

Дальше подали заявку на Берлинский кинофестиваль, где у нас состоялась премьера. Мне кажется, для любой картины очень важно, где прошел премьерный показ. Если проводить аналогии с игровым кино, то показ в Каннах или Венеции — это уже залог успеха. Первый фестиваль для фильма — это как взлетная полоса.

Но, без условно, дистрибьюция — это важное звено постпродакшена, которое реализует фильм как продукт на разных платформах и фестивалях. Работа с профессиональным дистрибьютором максимально раскрывает потенциал картины на разных площадках, чтобы как можно больше людей его увидело.

На чем зарабатывает дистрибьютор, который продвигает документальное кино?

— Он получает процент с каждой продажи фильма на разные площадки, как риэлтор или любой другой агент. Но права на фильм принадлежат продюсерам — то есть нам с Женей. 

Кому уже продали права на фильм?

  — Журналу New Yorker, а остальные площадки пока не могу назвать, поскольку мы сейчас в процессе переговоров. В планах по продвижению у нас размещение на американских, европейских и российских стримингах и платформах. 

Думаю, что многое будет зависеть от итогов отбора, который состоится 24 января: из 15 претендентов в шорт-листе должны назвать пять номинантов на «Оскар». 

После множества наград и номинации на Оскар есть ли у тебя ощущение, что теперь придется все время держать высокую планку? 

— Я не загоняю себя в рамки такими мыслями. После успехов я стараюсь не становиться слишком самоуверенным, но и не бояться пробовать браться новые проекты в страхе, что не превзойду прошлый результат. После того же «Сандэнса» тоже надо было держать планку, и это удалось. 

---

---

Понятно, что многие режиссеры занимаются коммерческими съемками, чтобы иметь какой-то доход. Но в арт-проектах заработок не должен иметь значения — это одно из главных правил любого искусства, как мне кажется.

Тем не менее, «Выход» получил много наград, в том числе денежных призов. Они помогли окупить ваши вложения в съемки и дистрибьюцию и что-то заработать?

— Документальное кино — это не про заработок, но за счет призов мы уже покрыли расходы на фильм и его продвижение. А сколько мы заработали, я не могу сказать.

Возможен ли коммерческий прокат фильма в российских кинотеатрах, учитывая, что сейчас им недоступны зарубежные премьеры?

— Кинотеатрам сложно продавать билеты на короткий метр — наш фильм идет 25 минут. Но кинофестивали периодически организуют в кинотеатрах коммерческие показы нескольких короткометражных фильмов. 

Например, есть такой проект «Флаэртиана в городе»: организаторы фестиваля объединяют лучшие фильмы сезона в программу на полтора-два часа и показывают в кинотеатрах разных городов России.

Но для «Выхода» я вижу больше перспектив на стриминговых платформах и рассчитываю, что там его посмотрит больше зрителей. На мой взгляд, люди уже переключились на них, потому что сначала кинотеатры были закрыты из-за пандемии, а теперь они в кризисе из-за санкций.

На Netflix много дока, в том числе собственного производства платформы. А российские стриминги покупают права на документальное кино?  

— Когда я поступил во ВГИК в 2013 году, платформы в России только набирали обороты, а когда я выпустился в 2018-м, там стали появляться первые документальные фильмы. Поэтому свой дипломный фильм «Бой» я выпустил на платформах. 

Сегодня у документалистов даже есть возможность рассказывать истории за счет бюджета, который платформы выделяют на создание оригинального контента. Но, как правило, режиссеры снимают кино с условием, что оно будет показано только на одной платформе. 

---

---

Какая была реакция на фильм со стороны природозащитных организаций? Они предлагали вам сотрудничество?

— Нет, пока никаких предложений не было. Но в марте 2023 года мы будем участвовать в американском кинофестивале New York Wild Film Festival — они заинтересованы в показе нашего фильма. Целевая аудитория фестиваля — это как раз биологи, экологи и ученые, которые занимаются проблемами изменения климата.

Как вам работалось вместе с сестрой? Как вы распределили обязанности на съемках?

— Мы уже давно с ней работаем вместе, много снимали в Арктике и работали в разных странах мира. Раньше я либо ассистировал ей, либо снимал кино, пока она занималась фотопроектом. А в этот раз у нее случился первый опыт в роли режиссера документального фильма.

Мы с детства с ней очень близки, хотя она старше меня на шесть лет. Мы с полуслова понимаем друг друга и у нас с ней один творческий вектор. Но при этом у нас разное видение тех или иных вещей в искусстве. И, наверное, это хорошо, потому что мы дополняли друг друга во время съемок.

За камерой в основном работал я, а Женя делала статичные съемки — она мастерски работает со светом и композицией. Мы хорошо знаем сильные качества друг друга — это помогает нам проявлять их в работе и предлагать новые идеи.

Да и в целом мне довольно комфортно работать в паре — это уже третий мой проект, где я выступаю сорежиссером, и ни разу у меня не было ни с кем конфликтов. Думаю, это вопрос психологии: надо хорошо понимать, с кем ты собираешься работать, доверять ему и договориться обо всех условиях совместного творчества на берегу.

Ты рассказывал, что «Выход» — это первый опыт твоей сестры в документальном кино. Но раньше ты говорил, что много лет назад она помогла тебе перейти из хоккея в документалистику. Это так?

— Я ушел из спорта, когда мне было 19 лет, и это было сложное решение для меня. Нужно было выбрать — продолжать спортивную карьеру или выбрать профессию и получить образование. В то время меня интересовал маркетинг, туризм и гостинично-ресторанный бизнес.

Мне было сложно определиться, чем я хочу заниматься дальше. Женя в то время училась в Нью-Йорке и предложила мне на год приехать к ней, подтянуть английский язык и за это время подумать, чего я дальше хочу.

В Нью-Йорке я познакомился с интересными творческими людьми и понял, что хотел бы связать свою жизнь с искусством. До этого я занимался только хоккеем и буквально открыл для себя новый мир. Это был очень ценный жизненный опыт.

Потом я еще на один год уехал в Гонконг готовиться к поступлению в Гонконгский национальный университет, где хотел учиться маркетингу. Мне оставалось только подать документы, но в это время Женя позвала меня ассистировать ей в фотопроекте для National Geographic про охотников на бивни мамонтов. 

У нее была с собой запасная камера, которую я взял и просто начал снимать видео. Можно сказать, что так сестра познакомила меня с визуальным искусством, а дальше я уже сам выбрал свое направление — кино.

Во многом на меня повлияла моя семья: сестра — фотограф-документалист, которая  помогала мне, давала советы и направляла, и отец, который работает в индустрии туризма и много раз брал меня в экспедиции по Якутии.

Спортивное прошлое как-то помогло тебе в режиссерской карьере?

—  Да, оно мне очень помогает.

---

---

Как я поняла, ты поступил во ВГИК с большим опытом съемок и редко посещал занятия из-за новых проектов. Почему тебе было важно получить режиссерское образование?

— Не могу сказать, что я пришел туда с большим опытом: до поступления я снял два фильма, но все равно был самоучкой. Я понимал, что мне нужно образование, чтобы развиваться как режиссеру.

ВГИК дал мне хорошую базу, и я очень благодарен своему мастеру и другим педагогам за ту практику, которую я получал, выполняя курсовые работы, дипломный проект и другие учебные задания. Учась там, я сформировал себя как режиссер и оператор.

Фильм «Бой» о незрячих футболистах — дипломный проект Максима Арбугаева

 

Я много пропускал, потому что меня приглашали на разные проекты, но я все равно везде успевал и даже хорошо учился — закончил вуз с одной четверкой, а остальные были пятерки.

Это был такой возраст — я поступил в 23, а закончил в 28 — когда ты работаешь на энтузиазме, и у тебя на все хватает энергии.

Расскажи про свой опыт в игровом кино. Как это случилось и что нового он тебе дал? Хотелось бы снова поработать в этом направлении?

— Идея фильма «Кончится лето» мне пришла на лежбище моржей во время съемок «Выхода». Мы провели там три месяца, и у меня появилось вдохновение создать эту историю.

Она опирается на некоторые факты, но о нашем фильме нельзя сказать, что он основан на реальных событиях. Скорее мы были ими вдохновлены, но в сценарии есть творческий вымысел.

Мы снимали фильм в соавторстве с моим земляком — якутским режиссером Владимиром Мункуевым. Он выступил автором сценария, а я был автором идеи и оператором-постановщиком.

По завершении проекта, я понял, что игровое кино мне близко, и у меня появилось желание попробовать снова. Сейчас я в самой начальной стадии написания следующего сценария — занимаюсь исследованием темы. 

За свою карьеру ты чаще работал оператором или режиссером? Тяжело ли совмещать эти роли?

— На проектах с другими режиссерами я в основном работаю оператором, а на своих выступаю и режиссером, и оператором. Мне это нравится, потому что по-другому начинает раскрываться реальность, и так мне проще работать с героем. 

Когда к нему приходит пять-шесть-семь человек, он пугается. К тому же, у все людей разные характеры, и при длительном наблюдении в тяжелых климатических условиях люди ведут себя по-разному, что может сказываться на результате. 

Хотя у меня даже был опыт работы с 12 людьми в съемочной группе. У каждого режиссера индивидуальный подход к съемкам, и здесь нет правильного или неправильного пути. 

Но в моей практике самый лучший результат показали фильмы «Генезис 2.0» и «Выход», которые были сняты в паре. Поэтому я предпочитаю работать с командой из двух-трех человек, включая меня.

Узнала, что ты недавно стал отцом, с чем тоже от души поздравляю! Сложно ли будет совмещать командировки в Арктику с ролью родителя? Планируешь ли взять тайм-аут на какое-то время?

— Спасибо! Так само собой случилось, что сейчас я не занимаюсь съемками, а нахожусь в процессе подготовки к новым проектам, что позволяет мне больше времени проводить дома с семьей. Моя жена хоть и не работает в киноиндустрии, но у нее тоже творческое образование, поэтому она поддерживает меня и мое желание работать. 

Какие у тебя планы на 2023 год и над чем ты работаешь сейчас?

— Мы планируем заниматься продвижением «Выхода» на фестивали и продать права на него стриминговым платформам. О новых проектах пока рассказать не могу, потому что они в самой начальной стадии. Скажу так: я параллельно работаю над разработкой тем для игрового и документального фильмов. 

---